"Зеленая лампа Арбата" представляет:
К 117-й годовщине со дня рождения убиенного Царевича Алексея Николаевича Романова
"Смертный грех цареубийства тяготеет над всем русским народом, а, следовательно, над каждым из нас". Епископ Нектарий (Концевич)
"Не остановить кровь посейчас"
По преданию, всякий день Пресвятая Богородица обходит вокруг Свято-Троицкого Дивеевского монастыря по канавке, протоптанной Её лёгкими стопами. В годы попрания христианских святынь канавка заросла травой и стала тропинкой. Посёлок Дивеево наступал на монастырские угодья сараями, заборами... Но приезжие паломники упорно и неустанно торили путь вослед незримой поступи Матери Божией.
В их числе ходила и я, всегда останавливаясь возле зрелой лиственницы с приветливо широкими ветвями. Знала, что посажена она была монахинями в честь судьбоносного для России события - рождения намоленного Наследника Престола Романовых царевича Алексея 30 июля (по старому стилю) в 1904 году.
Однажды, после бурного ночного ветра, под столетней лиственницей я увидела сломанные упавшие сучья, подняла и увезла с собой.
Тогда ли между мною и светлым Отроком Алексеем - сквозь время - протянулась тонкая связь, будто сухая ветвь дерева с коричневыми розетками шишечек стала нашим связным.
Потом случилось так, что шесть лет подряд я посещала в Крыму Ливадию, всякий раз с трепетом входя в покой Царского дворца Романовых, где тогда ещё был жив Музей семьи последних Романовых, а главное - их благодатный дух.
Давно, ещё до канонизации Царственных Мучеников, тогда сельский батюшка о. Борис Николаев говорил мне, что семья царя Николая Александровича и Александры Фёдоровны с их детьми по-христиански идеальна. Глубина их взаимной любви, понимания, сострадания друг к другу и неизлечимо больному гемофилией мальчику, чистота в воспитании детей - основа для создания их Жития, иконописный их образ. В Царевиче Алексее, Наследнике царского трона, уже в отрочестве угадывался идеал будущего Государя, или - Государя Будущего. В последнее время со дна забвенья всплывают, объединяются в сборники воспоминания свидетелей детства и отрочества мальчика.
В Историческом государственном музее Москвы, где прослежена линия династии Романовых, есть уголок, посвящённый Царевичу Алексею.В нём собраны "оставшиеся в живых" его вещи: сапожки военного покроя, тетради, игрушки, нежные письма к матери... Осиротевшие без своего владельца, они передают нам пронзительную память о нём и нам - укоризну.
И всё же кровавое время оказалось бессильно стереть образ Царевича Алексея с лица Русской земли. Он проступает в самых неожиданных местах. Например, на выставке картин американского художника Джеймса Уистлера, проходившей в столице в начале 2007 года. Там, под стеклянным колпаком, была выставлена модель первого в России паровоза с тендером для угля, с вагонами, повторявшая во всех деталях настоящий состав, открывший движение по железной дороге Санкт-Петербург - Москва. Отец художника инженер Уистлер-старший, приглашённый Императором Николаем Первым, участвовал в строительстве Николаевской железной дороги. Модель, стоявшая в выставочном зале, была атрибутирована как подарок царевичу Алексею от сестёр - Великих княжон ко дню рождения брата.
И в Ливадийском дворце в Крыму можно было рассматривать с горькой нежностью вещи, принадлежавшие царским детям, и чудом уцелевшие листы с их наивными рисунками.
Из мозаики бесчисленных фотографий, кадров кинохроника, дневников Царя, записок Императрицы, извлечённых из спецархивов, их книг царской библиотеки, предметов быта, икон, принадлежавших Царской Семье, восстают в нетленной полноте образы каждого из семи убиенных.
Судьба каждого из них - провиденциальна для будущей России.
У каждого из них - своя составляющая облик идеальной Святой Руси.
Важно рассмотреть эти черты в Наследнике монаршей власти.
Несмотря на трагически краткий, изначально мученический путь земной жизни, Царевич Алексей состоялся как преемник лучших качеств своих державных предков и обещал быть монархом, на Руси небывалым. И, добавлю, вряд ли возможным.
П. Савченко в своих воспоминаниях рассказывает о том, что во время военных действий на фронтах Первой Мировой войны Николай Второй взял с собой сына.
"Весь 1916-ый год, с небольшими перерывами, Наследник провёл в Ставке и в разъездах с отцом. И, несмотря на то, что ему шёл только тринадцатый год, он очень за это время возмужал". "В нём стала проявляться твёрдая воля, - продолжает воспоминания Н.В. Борзов, - обнаружился своеобразный характер..."
Но обнаружилось и другое. "В Могилёве невольное знакомство с тяжёлыми фактами войны, посещение раненых, участие в проводах свежих войск на передовые позиции - сделали Царевича нервным, рассеянным..."
По всей вероятности, по природе своей Алексей не принимал любую войну, вопреки меркам "земной необходимости". Не из политических соображений, не из детского страха: он органически, физиологически не принимал узаконенные историей человеческие кровопролития.
В пацифизме Царевича можно усмотреть ещё одну черту идеального Государя. Недаром, по словам С.Я. Офросимовой, "все учителя говорили... о выдающихся способностях Цесаревича, об его большом пытливом уме и о трудных вопросах, им задаваемых".
Один из самых близких к нему учителей говорил в интимной беседе:"В душе этого ребёнка не заложено ни одной скверной или порочной черты; душа его - самая добрая почва для всех добрых семян; если сумеют их насадить и взрастить, то Русская земля получит не только прекрасного и умного Государя, но и прекрасного человека". (Сб. Светлый отрок. М. 1990).
Не вместить ни воображению, ни душе ужас, но и величие посмертной судьбы Романовых.
Дьявольские издевательства над останками убитых, растерзанных детей, супруги и Помазанника Божьего продолжились после их смерти, да и сейчас не утихают вокруг их памяти.
Вот два разновременных стихотворения известных поэтов: Вл. Маяковского и Андрея Вознесенского.
Маяковский был на Урале в январе 1928 года - через десять с половиной лет после свершившегося там злодеяния. "На десятую версту",на Коптяковскую дорогу, "лучшего, талантливейшего" возил председатель исполкома Свердловска Парамонов. Искали место, где под мостками и шпалами наспех были закопаны изувеченные останки Романовых.
"По впечатлениям", Маяковский написал стих "Император". В начале его - злобная карикатура: встреча поэта на Тверской, "то ли в Пасху, то ли в Рождество", с экипажем Царской Семьи.
С Тверской - на Урал, на реку Исеть, "где шахты и кручи". Упомянуты "шахты", о которых ещё тогда не забыл народ. Шахты - в Ганиной яме, шахты под Алапаевском, в Нижне-Селимске, куда были заживо сброшены члены рода Романовых...
Поэт запомнил и передал картину зловещей природы. Неласково встретила она возницу с непрошенными гостями.
Враждебность, отторжение - документальная палитра пейзажа. В нём - скрытая угроза приехавшим поглумиться над Царскими останками. Последняя строфа - отзовётся роковым бумерангом в судьбе Маяковского.
Почти через 70 лет к той же теме - цареубийства - обратился поэт Андрей Вознесенский, во многом - преемник стилистики Маяковского, но уже по другую сторону баррикад.
Андрей Вознесенский тоже побывал на Урале. Видимо, в тот период, когда назревал снос дома инженера Ипатьева, в котором была расстреляна Царская Семья. Приговорил дом к сносу тогда главный чиновник Госбезопасности Ю.Андропов, позже выполнил приказ глава Свердловска Ельцын.
Именитому поэту А. Вознесенскому, посетившему Дом Ипатьева, разрешили отломить часть фрамуги от окна в подвальной "расстрельной" комнате.
В "Ипатьевской балладе" Вознесенского есть строфы о мистическом, символическом смысле врождённой гемофилии - несвёртываемости крови - болезни Царевича Алексея. Последствия ушибов, даже незначительных, вызывали неудержимое кровотечение.
Мучительные кровотечения Наследника были знаковыми предвестиями его насильственной, кровавой кончины.
Но мистический смысл вещей его болезни простирается и в прошлое, и в будущее истории Государства Российского. В прошлое - как зловещее эхо убийств четырёхлетнего Ивана, сына Марины Мнишек; Царевича Дмитрия в эпоху Бориса Годунова, императоров Павла Первого, Александра Второго...
И - будущее - как неизбежный гнев Господень и на цареубийц, и на тех, кто разрушал христианские основы страны, и на народ, не противостоящий этому злу.
В очерке "Кара Божия", написанном в 1920 году и помеченном 30-м июля - днём рождения Наследника Царевича Алексея, известный историк Николай Тальберг писал
"И это тяжёлое испытание, ниспосланное за грехи нашей родины, будет продолжаться, как и триста лет тому назад, до тех пор, пока огромное большинство русского народа не покается в своих прегрешениях".
Но мы-то, сегодняшние, казалось бы, каким боком причастны к трагедии, совершившейся более ста лет назад?
Причастны. Генетически - через поколения дедов и прадедов. И потому ещё, каким сомнительным ценностям привержены современники наши, которым и слово-то "ПОКАЯНИЕ" неведомо.
И всё же... Июль 2003 года. В районный городок Ветлугу, где я тогда жила, странным образом завернул Крестный ход. Он шёл из Екатеринбурга, от места, где стоял прежде Дом Ипатьева, в Кострому, к Ипатьевскому монастырю, где венчался на царство в 1613 году первый Царь из рода Романовых - Михаил.
Тот июль был знойным, душным. Марш Крестного хода, возглавляемого иконой Царственных Новомучеников, был почти по-солдатски скорым. Среди участников процессии помню молодую чету с маленьким ребёнком, а также сына и отца, приехавших из Австралии, бывших "афганцев" в тельняшках под камуфляжной формой, строгих священников, послушника из строящегося на Ганиной Яме монастыря...Несли хоругви, иконы... В ветлужской Екатерининской церкви настоятель о. Николай Кравчук отслужил молебен.
Начавшийся в трагический памятный день расстрела Царской Семьи, Крестный ход этот взывал к всенародному покаянию.
И многие по пути шествия присоединились к нему.
Алина Чадаева
30 июля (12 августа) 2021 г.